CentralAsia (TM) - Средняя Азия в отличие от прочих частей постсоветского пространства продолжает оставаться регионом, открытым для геополитических проектов Кремля, невзирая на их пока еще низкую эффективность. ЕС и США заметно снизили свою активность в этих странах, а растущее влияние Китая и порождаемые им страхи скорее играют на руку Москве, пишет международный обозреватель Slon.ru. Петр Бологов в своей статье для Центра Карнеги.

В последних числах февраля президент России Владимир Путин обратился к немного подзабытому внешнеполитическому жанру – совершил турне по целому региону, Средней Азии. За несколько дней он посетил Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, а в Душанбе еще и провел телефонные переговоры с президентом Туркмении. Формально этот вояж был приурочен к 25-летию установления дипломатических отношений между Россией и бывшими советскими республиками региона, которое будет отмечаться в течение всего года. Впрочем, за этим чисто символическим поводом для поездки российского лидера нетрудно разглядеть продолжающий набирать силу евразийский вектор во внешней политике Кремля. На западном направлении Москва пока далека от прорывов в отношениях не только с ЕС или США, но и с Белоруссией. Зато в Средней Азии позиции России по-прежнему сильны и даже укрепляются.

Узбекистан

Изначально предполагалось, что в среднеазиатское турне Путина может попасть и Узбекистан. В ноябре в Москве побывал министр обороны этой республики Кабул Бердиев, подписавший со своим российским коллегой Сергеем Шойгу договор о развитии военно-технического сотрудничества на 2017 год. Ожидается, что в рамках этого соглашения Узбекистан, тратящий на военные расходы целых 3,5% ВВП, будет закупать российское вооружение вместо американского, на которое в свое время так рассчитывал покойный президент Ислам Каримов.

Учитывая, какое значение в Москве придают потенциальным клиентам российского ВПК (Россия остается вторым в мире после США экспортером оружия), можно было ожидать, что Путин в ходе своего турне заглянет и к новоизбранному узбекскому президенту Шавкату Мирзиёеву. Но узбекский лидер, судя по всему, не отважился на столь стремительное сближение с Москвой: если поначалу сообщалось, что для своей первой зарубежной поездки в качестве президента Мирзиёев выбрал Россию, то потом это решение изменили, и первым стал Казахстан. Встречу с Путиным отложили еще на несколько месяцев – по словам президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, она состоится до конца весны.

Казахстан

Встреча Владимира Путина с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым началась с совместного посещения горнолыжного курорта под Алматой. На последующих переговорах, согласно официальному сообщению Кремля, обсуждались «актуальные вопросы двустороннего сотрудничества и ключевые темы международной повестки дня», проще говоря – вопросы сирийского урегулирования и сотрудничества в рамках ЕАЭС. И если итоги межсирийских переговоров в Астане обе стороны оценили положительно, то, говоря о двусторонних отношениях, Путин вынужден был констатировать «снижение товарооборота в стоимостном выражении».

За этой довольно мягкой формулировкой кроются не самые обнадеживающие показатели, которые продемонстрировали в прошлом году страны – участницы ЕАЭС, объединения, локомотивами которого являются в первую очередь Россия и Казахстан. Доля взаимной торговли внутри ЕАЭС по состоянию на 2015 год оценивалась лишь в 13,5% от общего товарооборота стран-участниц, а за первые девять месяцев прошлого года оказалась еще меньше и составила лишь $29,5 млрд против $361,7 млрд, приходящихся на торговлю с третьими странами (около 7,5%).

Несмотря на ликвидацию таможенных барьеров, участники ЕАЭС продолжают рассматривать это объединение как некую формальность, предпочитая при любом удобном случае перетягивать одеяло на себя. Подтверждений тому хватает в двусторонних отношениях. Москва и Минск продолжают спорить из-за запретов на импорт белорусской сельхозпродукции в Россию и цен на поставляемый в Белоруссию российский газ. Похожие конфликты между странами с участием «Газпрома», «Белтрансгаза» и «Транснефти» уже происходили в 2006 и 2010 годах, и появление Таможенного союза, позже переродившегося в ЕАЭС, в этом отношении ничего не изменило.

Нежелание договариваться демонстрируют не только Россия и Белоруссия. Аналогичные споры, пускай и в меньших масштабах, идут сегодня между Казахстаном и Кыргызстаном. После присоединения последней к ЕАЭС в августе 2015 года на границе с Казахстаном действительно были ликвидированы таможенные посты и отменен фитосанитарный контроль. Однако с начала текущего года Астана ввела ограничения на поставку кыргызской мясной и молочной продукции в Россию и третьи страны. Транзит был разрешен лишь железнодорожным транспортом в опломбированных вагонах, а перевозки автотранспортом запрещены.

Позже выяснилось, что запрет касался лишь 15 кыргызских предприятий. В дальнейшем, по просьбе Бишкека, этот вопрос был вынесен на рассмотрение Евразийской экономической комиссии, и к началу февраля конфликт вроде бы удалось урегулировать, что, однако, не исключает его повторения в будущем. Тем более Казахстан уже неоднократно вводил ограничения на поставки кыргызской сельхозпродукции, объясняя это соображениями санитарной безопасности.

Видимо, пытаясь как-то сгладить общее впечатление разлада внутри ЕАЭС, Назарбаев перед встречей с Путиным звонил президенту Белоруссии Александру Лукашенко: «выразил озабоченность» по поводу российско-белорусского конфликта и предлагал поделиться собственным опытом в отношениях с Кыргызстаном. Однако посреднические усилия елбасы оказались не востребованы: страны ЕАЭС по-прежнему предпочитают решать проблемы на двусторонней основе.

Таджикистан

После Казахстана Путин отправился в Душанбе на встречу с его превосходительством лидером таджикской нации Эмомали Рахмоном. Все последние годы взаимоотношения России и Таджикистана, не обремененные сотрудничеством в рамках ЕАЭС, вращаются вокруг двух вопросов: безопасности (обе страны входят в ОДКБ) и трудовой миграции таджиков в Россию. Нынешняя встреча президентов в этом плане не стала исключением.

На территории Таджикистана сегодня размещается самая крупная зарубежная военная база России – 201-я, в первой половине нулевых сформированная из мотострелковой дивизии. Отдельные части российских войск выдвинуты на главные направления, ведущие от границы с перманентно находящимся в состоянии гражданской войны Афганистаном, откуда по территории СНГ традиционно распространяются опиаты и исламистские настроения.

Вопреки опасениям скептиков после вывода с границы российских пограничников их таджикские коллеги более или менее успешно занимаются охраной этого рубежа, хотя обстановка в Афганистане после проведения там операции НАТО «Несокрушимая свобода» стала поспокойнее. С другой стороны, в последнее время наряду с ослаблением талибов в Афганистане активизировалось «Исламское государство», что вынуждает сопредельные страны с еще большим вниманием относиться к охране своих границ. Поэтому достигнутая Путиным и Рахмоном договоренность использовать для охраны таджикско-афганской границы возможности 201-й базы Минобороны РФ выглядит вполне закономерной. Тем более что о передислокации российских военных непосредственно на границу речи пока не идет.

Менее очевидным кажется готовность России объявить миграционную амнистию для десятков тысяч таджиков. Сегодня в Таджикистане насчитывается до 200 тысяч граждан, которым из-за административных правонарушений запрещен въезд в Россию. Для республики, где каждый десятый житель находится на заработках в РФ (всего около 800 тысяч человек), это существенная цифра, и на встрече с Путиным Рахмон ожидаемо поднял вопрос об амнистии.

«В целом решение найдено, и мы будем работать в соответствии с договоренностью с президентом Таджикистана», – пообещал российский президент. По оценке первого вице-премьера правительства РФ Игоря Шувалова, амнистия коснется только тех, кто в силу различных обстоятельств нарушил миграционное законодательство, но не был вовлечен в криминальную деятельность. Такая склонность Москвы к компромиссу в этом вопросе, видимо, объясняется тем, что из-за экономического кризиса поток среднеазиатских гастарбайтеров в Россию сокращается и без дополнительных запретов: даже если всем нарушителям разрешат вернуться, их численность едва достигнет докризисных показателей 2012–2013 годов, когда количество гастарбайтеров из Таджикистана превышало миллион человек.

Кыргызстан

О российском военном присутствии упоминалось и во время визита Путина в Кыргызстан, куда он прибыл, наградив предварительно Рахмона орденом Александра Невского за «укрепление российско-таджикистанских отношений». Комментируя итоги встречи с кыргызским президентом Алмазбеком Атамбаевым, российский лидер заявил, что будущее российских военнослужащих в республике, которые на данный момент размещаются на берегах Иссык-Куля (954-я испытательная база противолодочного вооружения) и на авиабазе в Канте, зависит исключительно от позиции местных властей и, если в Бишкеке заявят, «что такая база не нужна, мы в этот же день уйдем».

Интерес к этой теме подогрели заявления Атамбаева, пообещавшего, что российская база будет закрыта по истечении срока действия соответствующего договора. Правда, срок этот истекает только в 2058 году, а сам Атамбаев покинет свой пост уже в ноябре этого года, когда в Кыргызстане пройдут очередные президентские выборы, в которых нынешний глава республики не будет принимать участие. Поэтому судьбу базы в Канте, скорее всего, будут решать уже преемники Атамбаева.

Два президента обсуждали не столько вопросы безопасности, сколько тему грядущей смены власти в Кыргызстане, которая за время независимости пережила уже две революции (в 2005 и 2010 годах). Сам Атамбаев убежден, что на революциях в стране «поставлена точка». Как повернется ситуация в ноябре, предсказать сложно – конкуренция на президентских выборах ожидается очень жесткой.

По словам Путина, за последние годы Россия вложила в развитие республики 1 миллиард долларов. Также российский президент не упустил случая рассказать и о $6 млрд, выданных в качестве кредитов Белоруссии, прозрачно намекнув таким образом, что найти более щедрого союзника у Кыргызстана при любом руководстве вряд ли получится.

Туркмения

Ни одна из стран, посещенных Путиным в ходе среднеазиатского турне, за время своей независимости не ставила под сомнение стратегическое партнерство с Россией. Нынешняя поездка не только лишний раз это подтверждает, но и дает основания говорить, что российские позиции в регионе укрепляются: достигнуты новые договоренности в сфере безопасности, обозначено намерение решать торговые споры в рамках ЕАЭС. Средняя Азия в отличие от прочих частей постсоветского пространства продолжает оставаться регионом, открытым для геополитических проектов Кремля, невзирая на их пока еще низкую эффективность. ЕС и США, завязшие во внутренних проблемах, заметно снизили активность взаимодействия со среднеазиатскими лидерами.

Разумеется, есть еще и Китай, чьи экономические интересы в регионе часто сталкиваются с российскими. Но растущее китайское влияние во многом играет на руку Москве. Страны Средней Азии рассчитывают строить свою стабильность на стыке интересов России и Китая, потому что опасности одностороннего выбора в пользу Пекина некоторые из них уже испытали на собственном опыте. Туркмения, решив продавать практически весь свой газ китайцам, в результате столкнулась с жесточайшим дефицитом валюты, потому что большая часть китайских платежей за газ уходила на оплату китайских же кредитов.

Теперь две самые закрытые среднеазиатские республики – Узбекистан и Туркмения – проявляют все большую заинтересованность в восстановлении прежних связей с Москвой. С президентом Узбекистана Путин должен встретиться в ближайшие пару месяцев, а о его скором визите в Ашхабад было объявлено во время пребывания российского президента в Душанбе. Как заявили в Кремле, президент РФ очень сожалеет, что Туркмения из-за напряженного графика не попала в его нынешнее расписание, но он «обязательно воспользуется приглашением посетить республику в обозримой перспективе».