CentralAsia (TM) - Власти Туркменистана, несмотря на острейший экономический кризис, намерены покрыть всю страну сотовой связью и развивать быстрый интернет. По сообщениям туркменских СМИ, речь идет о распространении стандартов мобильной связи 3G, 4G, а в перспективе и 5G. Осуществить этот план Ашхабад намеревается на деньги Азиатского банка развития (АБР). Речь идет о кредите от банка в $273 миллиона, пишет Deutsche Welle.

Впрочем, эта новость не сопровождается информацией о сроках исполнения задуманного. Хотя в улучшении сотовой связи в стране назрела острая необходимость: две туркменских компании-оператора с обеспечением населения услугами связи хотя бы на уровне других государств региона не справляются. К примеру, источник в Афганистане, знакомый с ситуацией в Туркменистане, утверждает, что, несмотря на действия практически на всей территории Афганистана талибов, которые время от времени взрывают вышки сотовой связи и оказывают давление на местных провайдеров, эта страна лучше обеспечена сотовой связью, нежели многие районы Туркменистана.

Экскурс в историю отношений Туркменистана с МТС

Наблюдатели указывают на то, что после прекращения Ашхабадом сотрудничества с российским оператором сотовой связи МТС (сперва МТС «указали на дверь» в 2010 году, в результате чего почти два с половиной миллиона абонентов в стране остались без связи, а затем, после нескольких лет сложных взаимоотношений, окончательно распрощались с МТС в 2017-м), ни государственный оператор «Алтын Асыр», ни возникший чуть более года назад второй туркменский оператор «Ай Назар» не сумели обеспечить хотя бы того качества связи, которое давал МТС. При том, что оборудование этого оператора в основном осталось в пользовании туркменской стороны.

«С МТС у Туркменистана опыт сотрудничества вышел противоречивый. Выдавить иностранного провайдера, которого при Сапармурате Ниязове «неосмотрительно» допустили к работе в Туркменистане - это было первичное намерение. Выдавить иностранную компанию с внутреннего рынка после того, как она что-то сделает в стране - это магистральное направление официального Ашхабада. Деньги у МТС тоже хотели «оттяпать», но это было уже вторично», - вспоминает в интервью DW сотрудник российского института стран СНГ Андрей Грозин.

Туркменские операторы сотовой связи

Впрочем, лидер туркменской Республиканской партии в изгнании Нурмухаммед Ханамов подчеркивает, что мобильная связь для операторов - очень выгодный бизнес. «И когда такие большие деньги уходят за пределы страны, это невыгодно ни государству, ни тем, кто за счет этого государства обогащается. В этом основная причина выдавливания МТС», - считает он. Однако политик, живущий в Вене, указывает и на другую причину: "МТС не подпадала под стопроцентный контроль властей Туркменистана, и не вполне была готова предоставлять такой контроль этим властям над всеми своими абонентами. Думаю, что это основные причины, которые вынудили МТС покинуть республику, несмотря на то, что МТС была очень популярна в стране, у нее было очень много клиентов».

По информации Ханамова, после ухода МТС связь реально ухудшилась, и тогда единственному национальному оператору мобильной связи «Алтын Асыр» оказалось «не по зубам» перехватить этот рынок. «Для этого был создан второй национальный оператор, но он пока очень слабый. По моим сведениям из страны, он тоже не может охватить большие объемы пользователей, и непопулярен. При этом имеется непроверенная информация, что среди владельцев этого второго оператора - лица из числа родственников президента страны», - говорит собеседник DW.

Теперь, чтобы на кредит АБР обеспечить стопроцентное покрытие мобильной связью всей территории страны, планируется закупить более 600 единиц радиотрансляционного оборудования. Как сообщало издание Infoabad, помимо этого планируется построить 550 телефонных станций для проводной связи, заменить часть устаревших станций в Ашхабаде.

Цифровизация и кибернетическая безопасность по примеру Китая?

Российский эксперт Андрей Грозин считает, что новый проект следует рассматривать в русле общего стремления постсоветских республик к цифровизации экономики и интереса к информационным технологиям. Тут сходятся несколько тенденций: стремление привлечь новые ресурсы и технологии - и стремление обеспечить большую контролируемость на «подопечной» территории.

«Такие разные с политической точки зрения государства, как Кыргызстан и Туркменистан - или Казахстан и Узбекистан - имеют в этом общность. По крайней мере, судя по звучащим оттуда заявлениям о цифровизации общества и экономики, об электронном правительстве и так далее,- продолжает Грозин. - То, как цифровые технологии помогают так называемой «безопасной среде» в Азии, демонстрирует западный Китай. Речь идет о выстраивании комплекса кибернетической безопасности, высокотехнологичных систем распознавания лиц, рейтинговых систем, об использовании новых электронных технологий коммуникаций для более эффективного контроля за общественными процессами. Результат: с одной стороны, отсутствие терактов в Синьцзяне за последнее время, с другой, правозащитной точки зрения, можно говорить о концентрационном лагере будущего», - рассказывает российский эксперт.

По его оценке, и интерес Ашхабада к проекту с АБР носит двоякий характер. Во-первых, привлечь в страну деньги. Во-вторых, у властей есть желание расширить возможности контроля за общественными процессами и при этом остаться в мировом тренде.

«На кредитные деньги для контроля за сетевой активностью общества можно закупить оборудование у европейских, украинских и российских компаний, специализирующихся на программном обеспечении в сфере коммуникаций и безопасности. А интернет в Туркменистане хоть оставляет желать много лучшего, но он все же есть. И есть еще один аспект. Президент Гурбангулы Бердымухамедов производит впечатление человека увлекающегося и в своем жанре стремящегося следовать некоей моде. Я допускаю, что он увлекся модным проектом внедрения информационных технологий. Не все же проводить авторалли и играть на синтезаторе! Хотя субъективные вещи тут, вероятно, вторичны», - полагает Грозин.

Прозрачные сделки с Туркменистаном и непрозрачная статистика

При этом Андрей Грозин признает: ему трудно себе представить, чтобы в Ашхабаде, получив кредит от АБР, принялись бы действительно интенсивно выстраивать высокотехнологичные сети. «С одной стороны, АБР исповедует ту же политику кредитования, что и МВФ, Всемирный банк, ЕБРР. Там достаточно прозрачные сделки. С другой стороны, опыт использования внешнего кредитования у Туркменистана неоднозначный. Действительно, есть вполне успешные проекты, реализуемые в партнерстве с иностранным бизнесом и институтами развития. Я имею в виду, в первую очередь, химическую промышленность, и, частично, некоторые проекты в металлургии. Но есть обратные примеры - например, китайские кредиты. Китайский Эксимбанк (а это хоть и не институт развития в полной мере, но структура, которая по роли в кредитовании экономик стран Центральной Азии может быть приравнена к МВФ и АБР) кредитовал топливно-энергетический комплекс Туркменистана, но о прозрачности кредитов говорить нельзя. Даже конечные суммы не известны, причем вилка в оценках - миллиарды долларов. И это кредиты в судьбоносные для туркменской экономики проекты», - рассуждает российский эксперт.

По его словам, в целом мало-мальски надежной статистики в экономике страны не существует. Поэтому рассуждать о пользе или вреде внешних кредитов для Туркменистана можно с большой долей приблизительности. «Простой пример - это проект трансафганского труборовода, ТАПИ. Несмотря на всю помпу при начале строительства его первого, туркменского участка нам доподлинно не известно, построен ли этот участок или нет, и имеет ли он хоть какое-то практическое воплощение», - предлагает задуматься над примером собеседник DW.