CentralAsia (UZ) - Репортеров Би-би-си пригласили в шестидневный официальный тур по Узбекистану. Журналисты поделились своими впечатления о поездке, отмечая, что за последние 10 лет у Би-би-си было больше возможностей сделать репортаж из Северной Кореи, чем из Узбекистана.

Одна из моих коллег-журналистов кивает на целый ряд телекамер, ожидающих нас у паспортного контроля в аэропорту Ташкента.

Местные репортеры суют микрофоны в лицо и спрашивают: "Вам не кажется, что Узбекистан станет новым направлением для массового туризма?"

Мне удалось уйти от ответа.

Наш оператор Максим и я были приглашены в официальный тур по Узбекистану для британских журналистов. Мы были единственной съемочной группой.

Впереди - шестидневный тур по древним достопримечательностям и мастерским местных художников, которые рассказывают о чудесной истории и культуре Узбекистана.

Мы с Максимом не раздумывая приняли приглашение поехать в эту страну: за последние 10 лет у репортеров Би-би-си было больше возможностей сделать репортаж из Северной Кореи, чем из Узбекистана.

Возможно, теперь что-то изменилось.

"Добро пожаловать в Ташкент. Пожалуйста, задавайте любые вопросы. Только, если можно, не провокационные".

Хммм, похоже, я поторопился? Журналисты обменялись взглядами.

Наша задача, как мне вежливо дали здесь понять - рассказать о туристическом потенциале Узбекистана, передаю журналисты Би-Би-Си.

Кому выгоден Шелковый путь

Нынешний президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, который занял этот пост два года назад после смерти Ислама Каримова, говорит, что хочет открыть Узбекистан для всего мира. И тут сразу вспоминается огромный потенциал туристического рынка страны.

Согласно официальной статистике, в прошлом году Узбекистан посетили 2,5 миллиона туристов.

Но - и это большое "но" - если вычесть из этой цифры туристов из бывшего СССР, то поток оказывается не таким впечатляющим.

Например, из всех стран Северной и Латинской Америки в Узбекистан в первые девять месяцев 2018 года приехало всего около 10 тысяч человек, хотя по сравнению с прошлым годом это число выросло на 50%.

Количество туристов из стран "дальнего зарубежья" растет во многом благодаря положительным отзывам в иностранных СМИ.

Узбекистан называют безопасным, историческим и экзотическим местом отдыха. В рейтинге лучших туристических направлений 2019 года по версии путеводителя Lonely Planet Узбекистан занял почетное второе место.

Правительство Узбекистана, без сомнений, серьезно относится к индустрии туризма - запускаются новые высокоскоростные поезда и авиарейсы, вводится упрощенный порядок получения визы для граждан десятков стран в онлайн-режиме, строится 300 новых отелей.

Понятно, что вкладывая в туризм такие средства, президент Мирзиёев хочет извлечь максимальную выгоду из исторической связи между Узбекистаном и Великим шелковым путем и оставить в прошлом образ "среднеазиатского КНДР".

Медресе, метро и 400 кг плова

Хотя Ташкент и не считается главным туристическим направлением Узбекистана, сочетание исламской и советской архитектуры города показалось мне очень интересным, особенно базар Чорсу и великолепные станции метро.
Image caption Команда Би-би-си, как нам сказали, стала первой зарубежной съемочной группой, которой разрешили снимать в ташкентском метро

Есть еще религиозный комплекс Хаст-Имам, где хранится одна из древнейших копий Корана. В Узбекистане уже поговаривают о развитии паломнического туризма.

Однако кое с чем туристам придется мириться: они не найдут здесь Wi-Fi и не смогут воспользоваться своими кредитными карточками. Самая крупная купюра - 50 тыс. сумов - лишь ненадолго позволит вам ощутить себя богачом. На самом деле это всего лишь 6 долларов или 400 рублей. Впрочем, здесь больше распространены мелкие купюры, и вам на сдачу могут выдать целую пачку денег. Говорят, до недавнего времени самой крупной купюрой были 5 тыс. сумов, и чтобы расплатиться за хороший обед, вам нужно было принести ведро денег.

Три тонны плова

Ташкент встречает нас 32-градусной жарой, но она быстро спадает, на следующий день температура падает до 10 градусов и льет дождь. Впрочем, там, куда мы направляемся, точно тепло, сухо и все шкворчит. Самое время узнать о национальной гордости Узбекистана - плове.

"Oшпаз" (плововар) Миркомиль Махмудов готовит плов в ташкентском "Центре плова" уже 21 год.

Сегодня наша задача - сварить вместе с ним 400 килограммов праздничного плова. Наш казан шириной 2,6 метров, если его заполнить до краев, он может вместить три тонны еды!

Миркомиль отправляет в казан огромные куски баранины, за ними следуют сладкая желтая морковь, нут, изюм, специи и... несколько чанов риса.
Image caption "Ошпаз" (плововар) Миркомиль Махмудов готовит 400 килограммов праздничного плова в ташкентском "Центре плова"

"Дома плов не готовим - здесь хватает!" - шутит наш ошпаз. Одновременно он ловко переворачивает кусочки мяса, убедившись, что каждый хорошо прожарился; конская колбаса и перепелиные яйца добавляются в самом конце подобно финальному аккорду симфонии.

Я осторожно отодвигаю кусочек конской колбасы на край тарелки: британцы это точно не поймут, думаю я.

Четыре часа потребовалось на то, чтобы сделать 400-килограммовый плов, и всего час, чтобы продать его покупателям. Центр заполнен местными жителями и туристами из Казахстана и России. Я вижу только несколько туристов издалека - это супружеская пара из Франции.

Плов так чудно пахнет, и такой божественный на вкус, что мне кажется, я мог бы есть его каждый день. Но я вовремя вспоминаю слова нашего гида о том, что есть узбекскую пищу каждый день нам не дадут, потому что это "мясо, мясо, и еще раз мясо". Последняя группа западных туристов, с которой он работал, тоже просила узбекскую еду каждый день, и в результате на третий день у всех ужасно разболелись желудки. Мы следуем совету гида и время от времени заказываем салат "Цезарь".
Детские игры на раскопках

Когда мы вылетаем из столицы, на аэропорт Ташкента опускается густой туман. И все же сквозь него я успеваю заметить рядом со взлетной полосой пугало... с автоматом. Кого они этим хотят отпугнуть? Наверное, западных журналистов?

После короткого перелета мы приземляемся в самом сердце Великого шелкового пути. Весь исторический центр Бухары считается мировым наследием ЮНЕСКО - и сразу понятно почему.

"Наконец-то появился тот самый Узбекистан из путеводителя!" - восклицает один из моих коллег.

У нас очень плотный график: мы посещаем чайные дома, мастерские ткачей и создателей кукол из папье маше. В Бухаре определенно больше туристов - мы столкнулись с группами из Германии, Мексики и первым на нашем пути путешественником из Британии.

Центр Бухары поразителен. Однако впечатление портит отношение к древним памятникам архитектуры.

Взять, к примеру, мечеть Магоки-Аттари - одну из самых древних в Бухаре и во всем Узбекистане, а возможно, и во всей Центральной Азии. Это один из редких уцелевших памятников ислама, и еще - часть наследия зороастрийцев и иудеев. Теперь это музей ковров, и не самый впечатляющий.

Рядом с Магоки-Аттари дети играют на раскопках XVI и XVIII веков.

Рядом - другие культовые сооружения, отобранные у верующих в советское время, а теперь занятые сувенирными лавками.

В ожидании туристов Бухара меняется: 10 лет назад здесь было около 50 гостиниц, теперь их уже 150.

Интересно, пойдет ли Узбекистан по пути Кубы, если сюда хлынут толпы туристов?

Как массовый туризм изменит город?

Мне интересно узнать, каково живется рядовому узбеку, и доходят ли широко разрекламированные экономические реформы до "среднестатического Азиза". От местных жителей я получаю один и тот же ответ, как по волшебству, почти слово в слово: "Здесь все становится намного лучше - экономика процветает. Но мы хотим больше туристов, чтобы стало еще лучше... Не то чтобы раньше было плохо!"

Такое ощущение, что они не хотят обидеть нынешнего президента - или предыдущего - и повторяют какую-то "официальную" фразу.

Цвет настроения - бирюзовый

Семья Нарзуллоевых - это шесть поколений мастеров керамики и шелка. В их центре в Гиждуване нам показывают, как красят шелк, используя растение усьма: говорят, местные женщины ей же красят брови.

"В результате получается голубой или зеленый цвет, - объясняет "уста" (мастер) Абдулла Нарзуллоев. - Но какой именно, зависит от настроения женщины!" В голове сразу всплывает популярная песня Филиппа Киркорова.

"Это правда, даже ученые согласны!" - говорит он, глядя на нашу группу в ожидании возражений. Мы молчим.

Я пытаюсь попробовать себя в гончарном деле, и киркоровская мелодия быстро сменяется музыкальной темой из фильма "Привидение".

При производстве керамических изделий одним из главных процессов считается покрытие их глазурью. За это отвечает "самый счастливый осел в мире" - его выводят к нам и привязывают к большому колесу. "Он трудится всего один день в месяц", - объясняет его хозяин, который, похоже, выполняет всю работу за него. Когда осла заставляют шевелиться, он орет и брыкается. "Похоже, что он не отрабатывает даже один день", - отмечаю я про себя.

Вскоре становится очевидно, что это не простая мастерская керамики. На стенах висят фотографии VIP-посетителей, среди которых были принц Чарльз, Хиллари Клинтон, Леонид Кучма, и рядом с бывшим украинским президентом - Ислам Каримов.

Честно скажу, я ожидал увидеть лицо бывшего узбекского президента, который правил страной три десятилетия, повсюду - как портреты Туркменбаши или северокорейского лидера. Но я не увидел ни одного официального портрета.

"Белое золото"

"Смотри, каждый свободный метр земли отдан под хлопковые поля!" - говорю я шепотом Максиму.

Пожалуй, самая спорная тема в Узбекистане - это принудительный труд, который по-прежнему используют при сборе урожая "белого золота".
Image caption Правозащитники из организации Human Rights Watch утверждают, что более миллиона бюджетников заставили работать на полях в 2017 году. Фотография журналиста и правозащитника Тимура Карпова, октябрь 2018 года.

Мы попали в разгар сбора урожая. Я прошу нашего гида остановиться, чтобы записать работающих людей на видео. Мне вежливо отвечают, что "попытаются найти место, чтобы остановиться". Места для остановки так и не нашлось.

Правозащитники говорят, что несмотря на публичные обещания нового президента прекратить использование принудительного труда, во многих частях страны эта практика продолжается. Говорят, что власти используют для этого бюджетных работников, в частности, учителей и врачей.

Еще в Ташкенте мне удалось встретиться с фотожурналистом и правозащитником Тимуром Карповым. Он показывал снимки, которые он сделал в октябре этого года. На этих фотографиях большие группы людей, в основном женщины, которые собирают хлопок. Би-би-си не может подтвердить это, но Тимур утверждает, что это были учителя.

"Я начал пристально следить за этой темой в 2015 году, и это был первый год, когда на полях почти не было детей, хотя их все равно можно было встретить изредка на определенных участках. Это произошло только благодаря работе правозащитников. Но, тем не менее, практика принудительного труда все еще продолжается со взрослыми", - говорит он.

"Но если можно вывести учителей из школы в поля, это означает, что дети тоже страдают", - утверждаю я. Тимур соглашается.

Он говорит, что государственные работники собирают хлопок во время своей смены или, по крайней мере, по утрам перед работой. Они также "обязательно" делают это по выходным дням и во время отпусков и отгулов.

Я спросил об этом и.о. зампреда комитета по развитию туризма Улугбека Касимходжаева.

"Принимаются меры, и президент [Мирзиёев] четко обозначил: права человека в первую очередь," - заверяет он.

Касимходжаев так или иначе признает, что использование принудительного труда продолжается, но говорит, что за это увольняют высокопоставленных чиновников.

"Но ведь и Москва не сразу строилась, - говорит замминистра. - Местные власти привыкли к определенному методу работы... но министр народного образования, например, даже специальный вебсайт создал для того, чтобы учителя могли жаловаться непосредственно ему".

Я решил воспользоваться шансом и спросить о ситуации со свободой слова в стране.

"Даже тот факт, что вы - корреспондент Би-би-си - стоите здесь, в государственном учреждении, и берете интервью у члена кабинета министров, говорит о том, что со свободой слова все меняется к лучшему. Два года назад я не мог бы представить себе, что такое будет''.

Но вернемся к правозащитнику и журналисту Тимуру. Слова чиновников о значительном улучшении ситуации со свободой слова вызывают у него смех. Он говорит, что его как журналиста арестовывали столько раз, что он уже сбился со счета.

"Вот как меняется ситуация: когда нас арестовывают, то просто держат час или два и забирают наши видеокамеры. Они все еще мешают нам работать, но нас больше не избивают - они не хотят лишнего шума".

Этот страх излишнего шума также характерен для населения Узбекистана в целом и препятствует реформам, утверждает Тимур.

"Местное население напугано действиями правительства. Они хотят стабильности и считают, что молча поддержать власть - меньшее из двух зол".

Тимур говорит, что новая ограниченная "разрешенная" критика политики правительства в СМИ, которая якобы демонстрирует свободу прессы, - это на самом деле попытка пустить пыль в глаза.

"Ограничения по-прежнему ясны для всех журналистов, работающих в государственных СМИ: никакой критики Мирзиёева или Каримова и, конечно же, ничего о [событиях 2005 года в] Андижане".

Страна на распутье

Наконец, мы приезжаем в Самарканд.

После долгого дня, насыщенного экскурсиями и съемками, мои коллеги решают, что пора увидеть "настоящую ночную жизнь Узбекистана".

Правда, знакомые узбеки предупреждали меня, что в Узбекистане, собственно, "ночной жизни" нет, а имеются лишь караоке-бары. Но мы эту жизнь нашли!

Поздним вечером во вторник мы заходим в бар - а там в разгаре дискотека, кругом сильно подвыпившие люди. "Посмотри, - говорит мне моя коллега, - этот бар называется "TUMOR". Опухоль?! "Хорошенькое название!" - усмехается она. А я думаю, что они, наверное, имели в виду "ТИМУР". Скоро до нас доходит, что мы попали на чей-то день рождения, но нам как иностранцам разрешают остаться.

Я думал, что услышу здесь местную музыку, но нет, звучит Loboda, Spice Girls, Despacito и опять эта чертова песня Киркорова. А вот Spice Girls, похоже, в самом деле могут заставить узбеков пуститься в пляс.

Для тех, кому за 50

Наш тур продолжается, и на следующее утро на площади Регистан в Самарканде мы сталкиваемся с группой британских туристов. Они приехали в Узбекистан благодаря британской компании SAGA, которая организует туры для тех, кому за 50.

"Здесь так много исторических и архитектурных достопримечательностей, это потрясающе!" - восклицает одна 70-летняя женщина.

Я спрашиваю, знали ли они о положении с правами человека в Узбекистане до начала их тура: "Нет, я должна признать, что не смотрела на эту сторону жизни".

"Узбекистан, похоже, идет своим путем", - говорит ее муж, отстаивая свой выбор приехать в эту страну.

Другие говорят, что они знали о ситуации и решили, что их присутствие, напротив, пойдет на пользу узбекам.

Похожее мнение высказывает Меган Ивс, редактор отдела Северной и Средней Азии в туристическом путеводителе Lonely Planet.

"Я думаю, вы можете говорить о политике и правах человека применительно почти к каждой стране мира. Но туризм действительно имеет положительный эффект: это обмен мнениями и идеями. Я надеюсь, что Узбекистан продолжит открываться миру", - считает Меган.

А мне кажется, что представления о том, будто туристы способствуют развитию в Узбекистане полноценной демократии, наивны.

Но страна в самом деле находится на перекрестке, и решение о том, начать ли соблюдать права человека, остается за правительством Узбекистана. Критики властей считают, что до сих пор все изменения, проведенные правительством, были поверхностными.

"Судите нас не по последним 20 годам, а по последним году-полуторам", - просит замминистра Касимходжаев.

А я все думаю: увидели ли мы настоящий Узбекистан, и удастся ли туристам увидеть его истинное лицо?