CentralAsia (UZ) - 88% – это не рейтинг избранного президента Узбекистана Шавката Мирзиёева, это рейтинг власти, это рейтинг социального ожидания, а не рейтинг одобрения, об этом Радио Свобода заявил Камолиддин Раббимов, живущий в эмиграции во Франции узбекский политолог, бывший научный сотрудник Института по изучению гражданского общества в Ташкенте:
– Насколько ожидаемыми оказались для вас итоги выборов? Что означает цифра в 88% – ведь это меньше, чем обычно набирал на выборах Ислам Каримов?
– Модель выборов, которая работала при Каримове, не нарушена. Мирзиёеву дали под 90%, а остальным трем кандидатам дали разделить между собой оставшиеся 10%. В целом выборы прошли в рамках закона. Но тут есть два аспекта: легальность и легитимность. Эти выборы прошли достаточно легально, в рамках законодательства, без грубых нарушений. Однако аспект легитимности я бы разделил на две части.
Первый – это легитимность на краткосрочном уровне. Если посмотреть на 3–4 последних месяца, видно, что у узбекской общественности действительно высокие ожидания того, что новые власти могут начать реформы для улучшения социально-экономической ситуации.
С другой стороны, эти выборы все равно недостаточно легитимны, потому что между кандидатами отсутствовала реальная конкуренция. Не было реальной конкуренции программ. Не было никакой критики, ни критики Каримова, ни критики текущей ситуации. Шавкат Мирзиёев последние 15 лет являлся премьер-министром, главным лицом, ответственным за социально-экономическую ситуацию. Но все равно выборы прошли так, как было заранее смоделировано Исламом Каримовым. В долгосрочной перспективе это выборы, которые дают кредит доверия Мирзиёеву, это не оценка его программы или его деятельности за эти 15 лет. Узбекистанцы очень устали от жесткого авторитаризма, они очень надеются на изменения ситуации.
Шавкат Мирзиёев прекрасно понимает, что ситуация очень плачевная. Узбекистан существенно отстал от внешнего мира, даже от ближайших соседей, например, от Казахстана. Это третье по величине государство на постсоветском пространстве после России и Украины, при этом это первое государство по демографическому росту, где ежегодно чистый прирост населения составляет 530–550 тысяч человек. 88% – это не рейтинг Шавката Мирзиёева, это рейтинг власти, это рейтинг социального ожидания, а не рейтинг одобрения.
– Означает ли победа Мирзиёева полную преемственность политического курса Ислама Каримова? Сообщалось, что он был порой еще более жестким руководителем, чем Каримов.
– Это зависит от того, о каком периоде мы говорим. В самом начале своей карьеры, с 1992 по 1996 год, он был руководителем одного из районов Ташкента. Потом он стал губернатором целой области, Джизакской, своей родной. Потом он стал губернатором Самаркандской области, это ключевой регион Узбекистана. Потом стал премьер-министром. В разных должностях он вел себя по-разному. В Джизакской области он больше обращался к механизмам принуждения, и тогда его репутация была сильно подпорчена. В Самарканде он вел себя совершенно иначе. То есть он является человеком, который учитывает обстоятельства. При нем жесткий авторитаризм Каримова плавно, постепенно, с учетом обстоятельств перейдет к более умеренному и мягкому авторитаризму. Но сам авторитаризм сохранится, я думаю, потому что у политической элиты Узбекистана нет пока интеллектуальных ценностных ресурсов, чтобы перейти к демократии.
– Могут ли после победы Мирзиёева как-то измениться отношения Узбекистана с Россией?
– Я думаю, кардинальных изменений не будет. Какая модель этих отношений была у Каримова? Максимально хорошие и доверительные двусторонние отношения, но вместе с этим – отказ от участия Узбекистана от многосторонних форматов. ОДКБ, Евразийский союз, который Узбекистан много критиковал. Я думаю, эта модель будет сохранена. При Каримове область участия Узбекистана во внешнеполитических форматах неизменно сужалась. Узбекистан замыкался в себе. При Мирзиёеве, я думаю, она будет постепенно расширяться. Но какой-то одной стране вряд ли будет отдан приоритет.
– Ислам Каримов правил 26 лет. Сколько лет вы отводите Мирзиёеву? По конституции у него – два срока по 5 лет. А как будет на самом деле?
– Я все-таки надеюсь, что он не будет грубо нарушать Конституцию Узбекистана и будет править только 10 лет.
– Выборы в Узбекистане – это во многом борьба кланов элиты и их представителей. Какой клан проиграл на этих выборах и есть ли риск, что проигравший захочет взять реванш?
– В Узбекистане нет кланов, есть группы интересов. Есть две мощные силовые структуры, которые консолидируют вокруг себя ресурсы власти. Это Служба национальной безопасности и Министерство внутренних дел. Это самые влиятельные организации в Узбекистане. В центре между этими силами находится президентский аппарат. А остальные группы интересов, так называемые региональные кланы, не являются сильными или устойчивыми. Они никак не могут влиять на распределение властного ресурса и вообще ресурсов в Узбекистане. Нет. Наоборот, СНБ и МВД решают, какая из этих групп какую роль может играть. Шавкат Мирзиёев в самом начале, после смерти Каримова, в первую очередь получил одобрение силовиков. Ресурсы власти в стране определены были еще при прежнем президенте.
Многие не обращают на это внимания, а зря: в Узбекистане существуют три политические партии. Начиная с 2000-х годов Каримов баллотировался исключительно от Либерально-демократической партии Узбекистана. А главным хозяйственником, главным наблюдателем, членом политсовета и исполнительного комитета этой партии был Шавкат Мирзиёев. И никто другой. Кто-то называл фамилию Рустама Азимова (первый вице-премьер Узбекистана. – РС). Рустам Азимов был главным финансистом Кримова и наблюдателем со стороны демократической партии "Справедливость" ("Адолат", – РС). Но ресурсы власти были заранее распределены в пользу Шавката Мирзиёева, хотя в открытую Каримов об этом не говорил.
– Как связан с выборами появившийся незадолго до них слух о смерти опальной дочери Ислама Каримова, Гульнары? Можно ли ожидать каких-то изменений в ее судьбе после победы Мирзиёева?
– Я думаю, что эти слухи были инициированы либо самой Гульнарой Каримовой, либо ее сторонниками. Почему? Потому что после смерти Каримова в Узбекистане идет раздел властных и финансовых ресурсов. А она сидит под домашним арестом, причем по приказу своего отца, самого Ислама Каримова. Она сейчас поднимает бунт для того, чтобы вернуть себе активы, которые были у нее конфискованы в 2013–2014 годах. Она хочет, чтобы новые власти позволили ей свободно участвовать и влиять на политические и экономические процессы в Узбекистане. Но главная ее проблема – это ситуация внутри семьи. Если мать, Татьяна Каримова, скажет отпустить ее, новые власти тут же ее отпустят. Если Татьяна Каримова скажет "нет", она будет оставаться под домашним арестом. Недавно ее сын, Ислам Каримов-младший, дал интервью против семьи. Он в первую очередь критиковал Татьяну Каримову и свою тетю, Лолу Каримову. Это в первую очередь внутрисемейный конфликт, в котором Шавкат Мирзиёев имеет очень ограниченное участие. Судьба Гульнары Каримовой будет решена не им, а внутри семьи. Внутри семьи пока есть консенсус касательного того, что ее пока необходимо контролировать.
– Что из прежней политический карьеры Мирзиёева может охарактеризовать его лучше всего? Что это за человек?
– Я очень долго за ним наблюдал, поскольку я сам из Самарканда, где он несколько лет был губернатором перед тем, как стать премьер-министром. Он достаточно артистичный политик, чем довольно сильно отличается от Каримова. Каримов был замкнутым человеком советского типажа. Он был отчасти злопамятным человеком, но достаточно прямолинейным. Мирзиёев – человек другого характера, я бы сказал, его основная черта – это артистизм. Он старается решить многие проблемы через дипломатию. Он чем-то похож на Нурсултана Назарбаева – он будет скрывать свою внутреннюю позицию, свои внутренние обиды, будет подыгрывать своему собеседнику или партнеру. Я думаю, при Шавкате Мирзиёеве Узбекистан все-таки будет более открытой, более динамичной, но по-прежнему авторитарной страной.
