CentralAsia (UZ) -  Младшая дочь первого президента Узбекистана Лола Каримова рассказала про последние минуты жизни ее отца. Лола Каримова - Тилляева поделилась со своим рассказом на своих официальных страничках в Facebook и Instagram.

«Рассказать то, что считаю очень личным, я решила именно сегодня, в день, когда год назад началась череда событий, коснувшаяся всех жителей Узбекистана.

Я решила поведать людям о последних днях жизни моего отца, первого президента Узбекистана, глазами очевидца. Эту подробную запись сделал человек, близкий мне более 20 лет, понимавший в тот момент, когда я была полностью погружена в свое горе, то, что эта память, записанная тогда, будет очень важна для нас сейчас.

Далее приводится рассказ близкой подруги Лолы - Акилы Таировой, которая все подробно записала.

«При жизни президента мне никогда не доводилось встречаться с ним. Будучи студенткой, я его видела пару раз, в середине 90-х, издалека на открытиях спортивных соревнований. Но по воле Бога, мне было суждено быть рядом с ним в последние часы его жизни.

Вплоть до вечера 31 августа еще теплилась надежда на то, что можно будет сохранить ему жизнь. Когда стало ясно, что надежды нет, утром 1 сентября я вылетела в Ташкент, чтобы быть рядом и поддержать мою близкую подругу в эти нелегкие дни. Все произошедшее глубоко потрясло меня, и, можно сказать, что я уехала из Парижа одним человеком, и вернулась туда совсем другим.

Я приехала в Ташкент в четверг, 1 сентября, вечером. И в пятницу утром, 2 сентября, поехала в больницу, где на протяжении предшествовавших нескольких дней рядом с ним постоянно были его супруга, дочь Лола и старшая дочь Лолы – Марьям.

В 9 утра 2 сентября в узбекских СМИ передали, что состояние президента критическое. (Хотела бы сказать здесь, что семья президента настояла на том, чтобы народ держали в курсе, и именно по просьбе его семьи было опубликовано медицинское заключение о причинах смерти).

Лола позвонила мне примерно в 8 утра 2 сентября и сообщила, что наблюдается резкое ухудшение в самочувствии, и, возможно, осталось 2-3 часа… Когда я приехала в больницу, у него была высокая температура. Срочно попросили вызвать духовенство, чтобы читали «Ёсин». Вскоре приехал Анвар кори с несколькими кори из мечети «Минор». Я не знаю, совпадение ли это, но как только начали читать суру «Ёсин», температура спала на 36,5.

И по всему отделению на протяжении последующих 12 часов беспрерывно и неописуемо красиво звучали суры Корана. Он прожил еще 12 часов.

Я находилась в палате, где был президент в последние часы его жизни. Лола, Татьяна Акбаровна, Марьям и я сидели рядом с ним и читали символ веры, салаваты и молитвы зикр. В смежной комнате сидели Қорилар (духовенство, они через большое окно могли видеть Президента) и громко и очень красиво читали суры из Корана.

Лола не отходя стояла рядом с отцом и постоянно смачивала его губы. Члены семьи со слезами на глазах просили рози-ризолик (не знаю, как перевести это слово на русский). Почти все плакали, включая и Қорилар, чей голос временами ломался рыданием при чтении Корана.

Мне казалось, что душа его чувствует все. У него было сосредоточенное лицо, и мне казалось, что он внимательно слушает Коран, и чувствовал каждый раз, когда к нему приближалась дочь и разговаривала с ним.

Несмотря на всю тяжесть ситуации, как только стало ясно, что надежды нет, было необходимо планировать церемонию похорон. Вы сами понимаете, что в Узбекистане не было прецедента. Процесс похорон был разработан семьей президента: как понесут, куда, Регистан, Тиллакори. Лола с самого начала сказала, что все будет в строгом соответствии с мусульманскими канонами и, по завещанию отца, его вынесут из дома его матери и похоронят в родном Самарканде.

Оказывается, несколько лет назад, когда президент посещал Самарканд с супругой, он показал это место рядом с мечетью Хазрат Хизр и попросил, чтобы в случае его смерти его похоронили именно там. Его семья сделала все, чтобы все было в соответствии с обрядами Ислама, и по каждому вопросу советовалась с Анваром кори. По мусульманским законам женщины не участвуют в жаназе. Лола спросила у имама, можно ли будет им с мамой и еще трем женщинам пойти за носилками до Регистана до начала церемонии жаназы. Анвар Кори сказал, что это не противоречит нормам религии, и что только во время самой жаназы женщины будут находиться внутри помещения.

Ближе к 21.00 часам вечера Аллах взял его душу.

Мы зашли в палату, чтобы проститься с ним, и в этот момент также вошли Анвар кори с двумя его учениками, и в руках у них была большая охапка цветов райхон. Лола спросила у Кори, является ли это традицией. Они ответили, что хотят покрыть покойного его любимыми цветами. Затем его покрыли белой материей, и Анвар кори, его ученики и Лола поставили цветы райхона над головой, на плечи, руки президента, он был укрыт цветами. Я тоже попросила цветок и поставила около его ног. Затем мы сели. Вся комната благоухала ароматом райхон, и зазвучали звуки Корана. Это были очень трогательные моменты, и в комнате, и на душе было очень светло.

Анвар кори мне позже рассказал, что они читали Коран над умершим до утра.

Ближе к 12 часам ночи я уехала из больницы домой. Утром мы должны были ехать в Самарканд.

Я не была в числе сопровождающих официальный кортеж и выехала в аэропорт пораньше, часов в 5, чтобы в самолете уже ждать, когда приедет траурная процессия. И уже в это время улицы Ташкента были заполнены людьми, многие плакали.

В Самарканд мы прибыли около 8 часов и на машинах отправились к дому, в котором вырос президент.

Было очень волнительно видеть нескончаемый ряд людей: женщин в белоснежных платках и светлых платьях (согласно обычаю, в Самарканде женщины покрывают голову белыми платками в знак траура), мужчин в тюбетейках, аккуратно одетых в знак уважения к любимому сыну своего города. Очень многие самаркандцы плакали, прощаясь с ним как с родным сыном, который по истечении более 60 лет навсегда вернулся в свои родные места.

В небольшом доме с маленьким двориком, который находится рядом с Регистаном, и где прошло детство президента, было совершено омовение. Затем пешком из дома мы направились в сторону Регистана. Повсюду было море народу, над городом стоял людской гул, смешанный с женским плачем. Это были тяжелые минуты. Лола с мамой шли за носилками, и мы шли на небольшом расстоянии за ними. Все время пока несли носилки, мужчины пытались прикоснуться к нему, поднять его по очереди. Я видела, как искренне скорбили люди, и, несмотря на суматоху от того, что все хотели нести носилки с телом, все было как-то светло и по-хорошему.

Когда прибыли в Регистан, мы, женщины зашли внутрь медресе Тиллакори. Затем громко на весь Регистан зазвучали «Фатиха», «Ёсин», «Бакара» и другие суры Священного Корана. По просьбе семьи президента, Коран в Регистане читали в течение примерно 40 минут. Это было невероятно красиво, одухотворенно и трогательно. Я видела, как показали по телевидению, но ни одна камера была не в силах передать всю мощность торжественности момента. Затем началась молитва жаназа, и после нее носилки с телом стали уносить из Регистана.

Мы не могли выйти из медресе, и, видя, как его уносят, начали произносить слова прощания, которые срывались на громкий плач.

Он удалялся, и мы подбегали к соседнему окну, чтоб не потерять его из вида. Когда траурная процессия покинула двор медресе Тиллакори, выйдя на площадь Регистан, на всю площадь зазвучал гимн Узбекистана.

После того, как первого президента Узбекистана похоронили согласно его воле рядом с мечетью Хазрат Хизр, траурная церемония продолжилась в здании форумов Самарканда, где присутствовали члены правительства Узбекистана, главы зарубежных стран, дипломатический корпус.

Позже, в этот же день, Лола, Татьяна Акбаровна и еще несколько нас женщин поехали на могилу к президенту. Там читали Коран. Это место, где находится могила, расположена на возвышенности. Оттуда, как на ладони, открывается панорама древнего Самарканда. По рассказам семьи президента, он играл там будучи ребенком, бегал с мальчишками по развалинам своего любимого древнего города. Знал ли он тогда, какую невероятную жизнь ему предстоит прожить? Знал ли он, что его душа навсегда обретет здесь покой.»