CentralAsia (UZ) - Американский кинорежиссер и оператор Алик Сахаров участвовал в съемках таких популярных сериалах как: «Игра Престолов», «Декстер», «Секс в большом городе», «Карточный домик» и другие. Из его биографии стало известно, что он уроженец Узбекистана. Что же еще известно о нем миру?
Алик Сахаров родился 17 мая в Ташкенте, Узбекская ССР, Советский Союз. После Ташкентского землетрясения восьмилетний Алик вместе с семьёй переехал в Москву. В детстве начал заниматься фотографированием, занимаясь в соответствующем кружке одного из московских домов культуры, это хобби осталось у него до сих пор. Значительное влияние на его увлечение кинематографом оказал фильм «Зеркало» режиссёра Андрея Тарковского. В 1981 году его семья эмигрировала в США, а в 1988 году Алик получил американское гражданство.
В 1985 году Алик Сахаров снял свой первый документальный фильм, «The Russian Touch», посвящённый жизни советских иммигрантов в Нью-Йорке. В 1986 году начал работать в одной из телестудий Нью-Йорка оператором и осветителем, снимая короткие ролики для телевизионной рекламы и музыкальных клипов.
В 1991 году Алик Сахаров снял свой первый короткометражный фильм «Big and Mean» как оператор-постановщик для голливудского сценариста и режиссёра Джона Раффо. В 1992 году вышел его собственный короткометражный фильм «Pausa». Сам Алик назвал его визуальной медитацией и посвятил своему любимому режиссёру Андрею Тарковскому. Дальнейшая карьера Сахарова с начала девяностых включает съёмки полнометражных картин и телевизионных эпизодов.
В 1997 году Алик Сахаров начал плодотворное сотрудничество с телеканалом HBO, в результате которого принял участие в съёмках таких популярных сериалов, как «Клан Сопрано», «Декстер», «Секс в большом городе», «Рим», «Подпольная империя». В 2007 году Алик получил прайм-тайм премию «Эмми» за операторскую работу в телесериале «Рим».
Над «Игрой престолов» Сахаров начал работать ещё в первом сезоне как оператор-постановщик четырёх серий сезона. Во втором сезоне он дебютировал в сериале и в качестве режиссёра, сняв эпизод «Что мертво, умереть не может». В третьем сезоне он срежиссировал эпизод «Восхождение», а в четвёртом — эпизоды «Законы богов и людей» и «Пересмешник». Участие в съёмках телесериала принесла Алику премию OFTA Television Award за лучшую режиссуру в телевизионном драматическом сериале в 2013 году, в 2014 году он был вновь номинирован на ту же премию.
Выдержки из его интервью СМИ:
- Вы хотели уехать из Советского Союза?
Нет, у меня не было абсолютно никаких претензий к Советскому Союзу, скажу откровенно. Я был вполне счастливым человеком. Но мама сказала: кинозвезды из тебя здесь не получится, хочешь быть оператором — не выйдет, режиссером — не выйдет, литератором — не выйдет. Она была права. Я ходил на подготовительные курсы в МГУ, на филологический факультет, но из этого ничего не вышло. Школа — вот и все мое советское образование. Я работал часовщиком в мастерской на Колхозной, писал стихи и рассказы — но для себя, в стол.
- А как "все вышло" в Америке?
Мы уехали в 1981-м. Я приехал в Америку без особых планов, и ни в чем я здесь себя не чувствовал хорошо. Страшная ностальгия длилась долго. Потом это все смыло, как никогда не было, и я стал как-то находить свое место. Не оттого, что я начал чувствовать свою принадлежность к этому обществу или стилю жизни. Просто надо было либо жить, либо не жить. Три года я работал часовщиком в маленькой мастерской на Манхэттене и продолжал писать в стол — и вдруг дописался. Я понял, что надо сделать фильм о таких же людях, как я сам, то есть о выходцах из СССР". Я задумал документальный фильм, который назвал "Russian Touch". Поспрашивал друзей: "Ребята, как вы посмотрите, если я наведу на вас камеру? Будете ли в фокусе, смогу ли я заставить вас открыть рот?". И многие удивительно легко сказали, мол, конечно, давай. Я купил видеокамеру, кинокамеру, монтажный стол и стал снимать и монтировать этот фильм. Это совершенно примитивный фильм, но чем больше я этим занимался, тем лучше становилось на душе, тем легче было смотреть на себя в зеркало. Я подумал: "Надо заниматься кино. Останусь часовщиком — просто брошусь с моста".
- Этот ваш первый фильм где-то показывали?
Да, его кто-то заметил, прокатали тут пару недель на местном кабельном канале, но я этого даже не видел, потому что у нас не было телевизора. Но после этого меня позвали на местную нью-йоркскую студию — им надо было для внутреннего пользования делать маленькие видеоролики новых товаров, и они искали ребят, у которых было свое оборудование. Я стал снимать эти ролики: одежду и тому подобное. Занимался этим года четыре, и у меня стал расширяться круг знакомств. Выполнял заказы для Nabisco, для IBM, потом рекламные ролики, потом музыкальные клипы, и это все переросло в настоящее кино. То есть меня кто-то пригласил снять фильм, потом другой, потом третий, потом пятый. Я даже не понял толком, как это произошло, но я вдруг стал оператором.
- Вы работали с Сарой Джессикой Паркер и с Мейси Уильямс. Чувствуете разницу между поколениями, актерскими школами?
Нет. С актером всегда нужно работать, и это совершенно не зависит от школы или поколения. Если ты вдруг слышишь фальшь, то стоп-стоп-стоп, давайте разговаривать. Фальшь может исходить от любого актера, с огромным стажем работы или с очень маленьким. У нас на "Game Of Thrones" великолепные актеры, но часто они слишком заняты своей жизнью. Скажем, мои актеры приходят на сцену — например, Софи Тернер или Айзек Хэмпстед-Райт,— и они все где-то далеко. Уже начинается четвертый сезон, их все знают, они суперзвезды, все их любят, в голове туман, они витают в облаках. Я им: "Чуваки, возвращайтесь на землю, вы здесь, вы здесь со мной!". Потому что объектив — это зеркало, все будет отражаться.
- Хотя "Sopranos" были про мафию, а "Sex And The City" — про секс, настоящее насилие и настоящий секс начались в сериале "Rome". Вам что-то дал этот опыт для работы с "Game Of Thrones"?
Да, "Рим" был первым большим международным суперпроектом. Он только назывался телесериалом, на самом деле это было полноценное кино. Три камеры, огромное количество людей на съемке, масштаб совершенно исключительный. Снимали на студии в Риме, там акров десять земли застроили как Древний Рим. Это был необыкновенный опыт. Я помню, когда я приехал туда с детьми и женой, все ходили с открытыми ртами. По-моему, поставить площадку со всеми декорациями стоило 10 миллионов долларов.
- Но там был еще и новый уровень насилия и секса на телеэкране. Не было проблем, общественного порицания?
Не-а. Это же Рим! Как только дело доходит до Рима, все ОК — все возможно. Может быть, потому что сама культура Рима была пронизана сверхнасилием, сексом, интригами, изменой...
- Но тогда все-таки было правило, что главных героев не убивают или убивают в конце. Работая над "Game Of Thrones", тяжело было смириться с необходимостью убивать главных героев одного за другим?
Это совершенно уникальный проект. Главный герой, Нед Старк, сложил голову уже в первой книге. Не было такого, что наши продюсеры и сценаристы собрались и стали решать, как и что. Просто мы знали, что мало-помалу самые главные герои, к которым мы привыкаем, которых мы любим, вдруг будут отваливаться один за одним. И мы должны были сделать нечто совершенно захватывающее, чтобы зрители продолжали смотреть. И это стало мощным вызовом. Мне кажется, вполне удалось.
- Есть кто-то, кого вам особенно жалко из убитых?
Конечно. Кейтилин Старк — о, я так ее люблю! Роб Старк — чудесный актер, чудесный персонаж, очень жалко было, когда от него избавились. Они действительно все очень хорошие люди. С ними приятно работать, у них невероятная рабочая этика. Может быть, это даже немного скучно, но ничего особо странного на съемках никогда не происходит. Все идет так, как должно. Может быть, с этим и связан огромный успех "Game Of Thrones", что все сделано по правилам честной игры. Так очень редко бывает.
- Как получилось, что вы стали режиссером после многих лет работы оператором?
Когда меня пригласили на "Game Of Thrones" в качестве оператора, я наотрез отказался. Я не хотел быть оператором, я хотел быть режиссером. Я заключил с ними сделку: если буду нужен как оператор, то снимаю два первых эпизода и два последних, в обмен на это мне нужно режиссерское кресло. Потом я не стал продлевать контракт оператора, но остался контракт режиссера. После этого я в принципе прекратил свою деятельность оператора, потому что нужно было переключаться на работу режиссера. Я себя очень хорошо чувствую в этом кресле. И оператор, и режиссер работают с актерами, поэтому я прекрасно знаю, что мне нужно, что нужно извлечь из актеров, у меня нет никакого страха перед этим. Есть обычный человеческий страх: а что, если не получится? Но об этом я стараюсь не думать.
- Вы сказали, что увидели себя по-новому, посмотрев в "зеркало" фильма Тарковского. С тех пор вы из советского кинолюбителя-самоучки превратились в режиссера самых популярных в мире сериалов. Каким вы теперь себя видите?
Таким же, как и раньше. Лет 30 назад я понял, что на формальное образование, как во ВГИКе или других мировых киношколах, у меня не хватит ни денег, ни времени. Но зато было стремление к знаниям, стремление постичь ту виртуозность, которой отличались великие художники-философы-психологи — Тарковский, Антониони, Бергман, Кубрик, Феллини. Я понял, что настоящим, большим художником может быть только человек огромной дисциплины, глубокой человеческой чистоты, красоты, скромности. Что как только начнешь думать о себе как о человеке большом и значительном — то все, пиши пропало. Именно скромность, постоянное стремление рыть глубже, думать яснее, чувствовать острее, слышать чище, воспроизводить проще и посейчас задают мне высочайшую планку. Так что я себя вижу в теперешнем "зеркале" точно таким же, каким видел себя в молодости, потому что все, бывшее возможным тогда, возможно и сегодня. Просто никогда нельзя давать уму и мыслям затвердевать.
