CentralAsia (UZ) - Посол США в Узбекистане Дэниел Розенблюм в интервью американскому изданию Washington Diplomat поделился впечатлениями о прошедших президентских выборах и о главе государства Шавкате Мирзиееве.
24 октября избиратели Узбекистана подавляющим большинством переизбрали президента Шавката Мирзиёева и его Либерально-демократическую партию на второй срок, отдав за него 80,3% из 16,1 миллиона голосов. Второе место заняла Максуда Ворисова из Народно-демократической партии Узбекистана, а Алишер Кодиров из Партии национального возрождения Узбекистана занял третье место - впервые с момента обретения независимости в 1991 году более двух кандидатов получили более 5% голосов.
Сразу после выборов редактор издания Washington Diplomat Виктор Шибли, которого пригласили в Узбекистан в качестве наблюдателя за выборами, встретился с Дэниелом Розенблюмом, послом США в Ташкенте. Издание приводит отрывки из эксклюзивного интервью:
Что вы думаете о недавних президентских выборах в Узбекистане?
Во-первых, хорошо то, что они состоялись и проголосовало много людей. Мы провели собственный мониторинг из нашего посольства, что мы всегда делаем, отправляя команды примерно в восемь разных регионов. У меня действительно была возможность понаблюдать за собой к юго-западу от Ташкента. Явка была высокой, и много усилий было вложено в кампанию и обмен информацией. Но в то же время был ряд опасений по поводу некоторых аспектов процесса. А также, честно говоря, наиболее важной частью является период, предшествовавший выборам, который, на наш взгляд, был чрезмерно ограничительным в смысле имели ли доступ альтернативные кандидаты, оппозиционные партии и так далее. Это реальность нынешней политической системы Узбекистана. И не думаю, что это кого-то удивило. Тем не менее, я считаю, что это был шаг в правильном направлении.
А как бы вы охарактеризовали президента Мирзиёева?
Будучи премьер-министром при президенте Каримове в течение десятка лет или около того, не было особых ожиданий, что произойдут большие реформы или изменения. И он полностью разрушил эти ожидания. Он был очень активен и настаивал на изменениях и модернизации - гораздо больше, чем кто-либо мог себе представить. Он чрезвычайно трудолюбив, может быть, в том смысле, что я не думаю, что он достаточно отдыхает. Но он публично заявляет, что не может отдыхать, потому что чувствует, что должен продолжать работать, чтобы улучшить свою страну. Я думаю, что одна из лучших вещей, которые он сделал, - это признать ошибки прошлого и даже настоящего. Он очень самокритичен, а это качество редко встречается, особенно в таких нисходящих системах, как эта. Он также готов прислушиваться к советам не только окружающих его людей, но и людей за пределами страны. В основном, он был очень открыт для изучения опыта других стран.
Если и есть слабость, так это то, что он нетерпелив и хочет, чтобы что-то случилось вчера. Многие из этих реформ и процессов требуют времени, и это не изменится в мгновение ока. А иногда в результате ожидания могут оказаться нереалистичными. Но в целом я считаю, что как лидер и с точки зрения реформ, которые он инициировал, это в целом очень позитивно. Мы все заинтересованы в том, чтобы увидеть, что произойдет сейчас, когда выборы закончились.
А как насчет свободы прессы? Узбекистан в этом плане не получает высоких оценок.
В последний год перед выборами произошел некоторый откат, который беспокоил многих из нас. И мы говорили об этом здесь, в Ташкенте, в дипломатическом сообществе, с точки зрения некоторых действий, предпринятых против блоггеров или журналистов, которые переступили границы в репортажах о коррупции. Когда я путешествую по стране, я всегда встречаюсь с местными журналистами и спрашиваю их, о чем они сейчас пишут. И универсальный ответ, который я получаю, заключается в том, что он несравненно более свободный и открытый, чем был пять лет назад. Это как день и ночь. Кроме того, в Интернете и социальных сетях много открытости и пространства для дискуссий и критики, которых также не было пять лет назад. Однако риторика о необходимости открытости и критического освещения не соответствует действительности. Есть журналисты, которым, вероятно, были предъявлены ложные обвинения или которых запугали иным образом, чтобы они прекратили свои репортажи... Иногда обвинения снимаются, иногда нет, но это компромисс. В целом, я бы сказал, что прогресса больше есть, чем нет.
В каких еще областях вы заметили прогресс в Узбекистане?
Двумя примечательными областями были свобода вероисповедания и торговля людьми. Это области, на которые мы уделяем много внимания , потому что у нас есть законодательные полномочия составлять годовые отчеты по обоим направлениям. Буквально за последние несколько лет они сделали для верующих гораздо более безопасным практику религиозных ритуалов, праздников и обрядов, без опасений того, что правительство будет в это вмешиваться. Здесь также исповедуют ряд христианских конфессий - не только католическую церковь и русскую православную церковь, но и протестантские конфессии. И среда для них улучшилась с точки зрения их способности регистрировать церкви и проводить богослужения, не прибегая к рейдам и разгону, как это бывало раньше. Но все эти положительные изменения произошли за последние четыре-пять лет, и во многом это результат нашего с ними диалога и нашего годового отчета о свободе вероисповедания.
Точно так же и с торговлей людьми там произошли большие изменения, особенно в отношении принудительного труда при сборе урожая хлопка, который оставался проблемой на протяжении десятилетий. Но только за последние пять лет произошел огромный прогресс, и почти все наблюдатели согласны с тем, что детский труд более или менее искоренен. А принудительный труд взрослых на сборе хлопка был сокращен почти до минимального уровня. Мы ждем результатов этого последнего урожая, который сейчас заканчивается, чтобы узнать, что скажет МОТ [Международная организация труда].
Как уход США из Афганистана повлиял на безопасность Узбекистана?
Здесь важно учитывать расположение Узбекистана. Он граничит со всеми четырьмя другими странами Центральной Азии и Афганистаном. Это автоматически делает его важным для всех, кто заботится о безопасности в этом регионе. Другое дело, что Узбекистан при предыдущем президенте часто был препятствием для регионального сотрудничества. Президент Мирзиёев развернул это на 180 градусов до такой степени, что теперь это стало катализатором регионального сотрудничества.
Какие политические реформы были наиболее значительными за пять лет с момента прихода Мирзиёева к власти?
На самом деле самые эффективные реформы были во внешней политике, больше, чем во внутренней, потому что наибольший волновой эффект вызвал этот поворот в его отношениях с соседями Узбекистана, который он заложил с самого начала. У них есть концепция проекта, которую они хотели бы реализовать, и они не отказались от нее, несмотря на смену правительства в Афганистане. Это строительство железнодорожной линии, которая соединит Узбекистан с пакистанскими портами через Афганистан. Да, это амбициозно, и некоторые скажут, что на это уйдет много лет. Но это не помешало Узбекистану настаивать на этом проекте.
Узбекистан также намерен построить большую зону свободной торговли в Термезе вдоль границы, которая, как в Узбекистане надеются, будет способствовать расширению торговых потоков. И они привержены идее о том, что Афганистан является частью Центральной Азии и должен быть интегрирован на благо всех. Вы знаете, Узбекистан не имеет выхода к морю в двойной степени, а это означает, что он граничит только с другими странами, не имеющими выхода к морю; единственная подобная страна в мире - Лихтенштейн.
Насколько серьезна угроза исламской радикализации из Афганистана?
Нет никаких сомнений в том, что их это беспокоит. Этот вопрос возникает каждый раз, когда мы ведем диалог о сотрудничестве в области безопасности. И это тоже не новость. Это было проблемой в течение многих лет. Но теперь они чувствуют, что с приходом к власти талибов некоторые из этих экстремистских группировок могут найти благодатную почву для роста. И поэтому они поддерживают очень тесные связи на границе. Очевидно, нас также беспокоит экспорт радикализма из Афганистана. Вот почему мы действительно хотим развивать это сотрудничество с Узбекистаном в сфере безопасности.
Вы можете что-нибудь посоветовать американским компаниям, желающим инвестировать в Узбекистан?
У нас есть Американская торговая палата здесь, в Ташкенте, и Американско-узбекская торговая палата, базирующаяся в округе Колумбия. Когда я встречаюсь с ними, я говорю им, что экономические реформы реальны и что они предназначены для иностранных инвесторов. Я также говорю им, что вести здесь бизнес по-прежнему непросто. Есть много препятствий, и они должны быть готовы проявить терпение и выдержать их надолго. Было бы полезно найти местного партнера. Очень помогает, если вы можете создать совместное предприятие или сотрудничать с местным дистрибьютором.
Какие компании добились здесь успеха на сегодняшний день?
В энергетической отрасли есть много возможностей - как в более традиционных нефтегазовых секторах, так и в производстве электроэнергии, а также в возобновляемых источниках энергии. SkyPower сделала действительно большие инвестиции, это на самом деле канадская компания, акции которой в основном принадлежат американцам. Они строят очень большой солнечный проект, но столкнулись с некоторыми проблемами из-за местных условий. В медицинской сфере также ведется активная деятельность. Например, Abbott Laboratories подписала меморандум о взаимопонимании с узбекским партнером. Я разговаривал с Medtronic, и Honeywell здесь уже неплохо зарекомендовала себя. General Motors по-прежнему имеет здесь точку опоры, хотя и отличается от прежней. У них было совместное предприятие по производству автомобилей, которое осуществляет деятельность более 15 лет.
Есть ли еще какие-нибудь заключительные мысли о том, каково быть послом США в Узбекистане?
Я призываю людей посетить это место, просто чтобы ощутить все персидские, тюркские и арабские влияния. Вы можете выделить все эти направления в культуре, искусстве, языке и во всем остальном. Это действительно замечательно. Без сомнения, это лучшая работа, которую я когда-либо выполнял в своей жизни.
